Книга Он и Она - Юлия Зеленина

Ты попросила услужливую официантку приготовить яйца «в мешочек». «То есть вам вареные яйца положить с собой?», – вежливо уточнила густо накрашенная девица с лицом, не обремененным интеллектом. Своим вопросом она вызвала бурю веселья за нашим столиком. Я предложил тебе заказать что-нибудь другое, ведь яйца в мешочек—всмятку—вкрутую ты всегда можешь поедать в любых количествах за пределами наших счастливых часов. Ты вдруг стала очень серьезна и уткнулась в меню.

Когда мы вышли из кафе действительно пошел дождь. И мы бродили по улицам под огромным цветастым зонтом, напевая старинные народные песни. На балалайке лопнула струна, и ты расстроилась. «Это как напоминание, что день на исходе», – выдавила ты сквозь слезы. Мы вошли в холл моей гостиницы. Ты вдруг стала робкой и нерешительной. «Смелее! – бодрил я тебя. – У нас еще ночь впереди».

Ты бродила по просторному номеру, не выпуская из рук однострунный инструмент. Я сидел на кровати и наблюдал за твоим смятением. Должно быть в тот момент в твоем сознании шла невероятная борьба с собой, ведь ты была невестой другого мужчины. Я предложил лечь втроем, положив между нами несчастную балалайку. Мое предложение тебе явно пришлось по вкусу, в считанные секунды ты залезла на кровать и начала неистово скакать и бренчать на единственной струне, пока та не лопнула.

Мы спали лицом друг к другу, бережно сложив руки на подержанном музыкальном инструменте, который скорее сближал нас, чем разделял. Утром мы направились на вокзал. Ты вызвалась проводить меня. Шла чуть впереди и словно верный оруженосец торжественно несла в руках трость-зонт. Мне захотелось сказать тебе что-то особенное, и я робко пролепетал, смущенно разглядывая твое милое немного бледное личико:

– Ты самый необыкновенный человек, которого я когда-либо встречал. Может мы когда-нибудь…

– Береги ее! – резко выдохнула ты, не глядя на меня.

Я так и не понял: ты говорила о балалайке или… о той женщине, к которой я возвращался. Я медленно поднялся в тамбур и оглянулся, чтобы выкрикнуть на прощание важные слова, но тебя уже не было. На перроне остался раскрытый зонт. Ты рассеялась, как сон—туман—видение… «Была ли ОНА?», – спрашивал я себя всю дорогу по возвращении домой.

Прошло много лет. Я давно переехал заграницу со своей семьей. По иронии судьбы мне пришлось лететь в твой маленький городок. В самолете рядом со мной сидела грузная женщина. Она все время пила воду и много говорила, стараясь скрыть страх перелета. Крупная дама достала из сумки небольшую стопку фотографий и заочно познакомила меня со своими родственниками. Среди снимков оказался и твой портрет. Женщина поспешила убрать твою фотокарточку, а когда я спросил: «Кто она вам?», грустно ответила:

– Сестра. Она влюбилась по-настоящему прямо накануне свадьбы и отказалась выходить замуж. Отец прогнал ее, потому как посчитал ее поступок порочащим честь нашей семьи.

– Где ОНА сейчас? – спросил я, подавляя волнение.

Женщина разрыдалась, и я понял, что с тобой случилось что-то страшное… Оставшееся время полета мы провели в молчании, каждый погрузился в собственные мысли. Мы оба думали о тебе…

Я ждал багаж и снова оказался рядом с твоей сестрой. Заплаканная женщина посмотрела на меня тоскливо, пронзительно, после чего произнесла дрожащим голосом:

– Она умерла от отчаянья. Ее сердце настолько переполнилось любовью, что не выдержало и раскололось пополам. Я надеюсь, тот человек, ради которого она все бросила, достоин разбитого сердца моей младшей сестры.

Я смотрел вслед ссутулившейся от горестных воспоминаний женщине, которая совсем на тебя не похожа. Я ощущал пустоту внутри, словно все мои внутренности вынули разом. Это было настолько невыносимо, что я почти побежал в поисках барной стойки. Я хотел обжечь мой организм крепким алкоголем и снова почувствовать себя живым.

Разглядывая почти пустую бутылку коньяка, я снова и снова вспоминаю наши с тобой сутки счастья. Одинокий распахнутый зонт на перроне и старушку-балалайку… проклятье! Я ведь забыл ее тогда в поезде… Вру! Не забыл… Оставил умышленно. В моих мыслях я благодарил тебя миллионы раз за тот подарок – необыкновенный день. Я живу им. В самые трудные минуты моего существования, вспоминаю наши чудачества и согреваюсь ими, как одинокий промокший странник у теплого приветливого костра.

……

К столику подошла официантка и предложила нетрезвому мужчине перейти в другое заведение. Он с трудом встал и побрел в сторону выхода. Она со смехом рассказывала подружкам, как какой-то сумасшедший почти сутки разговаривал с самим собой за столиком кафе аэропорта.

10. Старец

Будучи человеком образованным, никогда не уходила в дебри суеверий и ложных надежд на чудеса. Случались необъяснимые вещи, но необычными они казались лишь на первый взгляд, позже им всегда находилось логическое объяснение. Это случилось весной прошлого года. Со своей приятельницей-богомолкой я отправилась в известный монастырь. Моя подруга, как выяснилось впоследствии, специально вытащила меня в эту поездку, дабы воздействовать на мою личную жизнь. Точнее на ее отсутствие. Пребывание в священном месте должно было стать панацеей и спасти меня от одиночества.

Неподалеку от монастырских стен находился святой источник и скит основателя набожного места. Укромная келья, в которой свои последние дни коротал великомученик, находилась прямо в горе. В скромную пещерку, укрытую от любопытных глаз, спешили паломники со всех концов света.

– Просто зайди туда и попроси Старца о помощи! – давала наставления подружка, волоча меня под руку к скиту. – Он добрый и отзывается на просьбы. Главное, будь искренней!

Я недовольно бурчала, что не верю во всю эту чепуху. На моей памяти не было ни одного случая, который послужил бы стимулом к тому, чтобы начать верить в сказки.

– Я тебе открою тайну: Деда Мороза не существует! – иронизировала я, боясь войти в распахнутую деревянную дверь скита.

Мудрая молодая женщина, сопровождающая меня, проигнорировала нотки язвительности в моем тоне. Ничего не ответив, она подтолкнула меня к пещере и предупредила, что будет ждать возле источника.

– Суеверия-сказки-притчи, – прошептала я тихо, делая неуверенные шаги в темное помещение.

Последнее пристанище Старца выглядело более чем скромно. В этом малогабаритном убежище почти ничего не было: разве что вырезанное из камня возвышение, накрытое куском ковра – ложе Святого. И еще мини-алтарь у стены с прикрепленной к ней фотографией седовласого человека с бородой. Я с любопытством рассматривала его немолодое лицо с лучистыми глазами. Не зная как вести себя (подробную инструкцию о том, что именно нужно делать, я не получила от моей набожной подруги), просто села на то, что было в прошлом кроватью и озираясь по сторонам начала поспешно формулировать, что именно мне необходимо. Я блеяла минут десять, пока не ощутила опустошение и от беспомощности расплакалась. Слезы катились по щекам, поливая пол святого пристанища. Мне вдруг стало стыдно пред почтенным человеком в возрасте за недоверие и за присутствие моего главного спутника, сопровождающего меня последние несколько лет – цинизм. Мне показалось, Старец на фотографии улыбнулся (видимо это был эффект от бликов горящих церковных свечей, огоньки которых беспечно выплясывали под портретом). В тот миг во мне что-то переключилось, словно сработал какой-то рычаг. Я честно призналась, что устала быть одна и давно созрела к полноценным отношениям. Мои предыдущие провальные попытки создать семью настолько измотали меня, что я перестала верить в то, что могу быть счастлива. И если так случится, что тлеющий костер в моей душе снова разгорится и наполнит мой тускнеющий мир теплом и светом, то ошибки-оплошности-просчеты с удовольствием оставлю в прошлом. Я пообещала, молчаливому седобородому человеку с черно-белого снимка, что выйду из этого скита обновленной и жаждущей положительных изменений в моей горемычной судьбе. Не знаю почему, но в моем сознании появилась мысль, что Старец слышит мои откровения… Я как будто вступила с ним в диалог…